Улан 4 (СИ) - Страница 75

Занявшие более выгодное положение английские военные корабли распустили паруса и начали удаляться. Остальные же метались в панике…

Владимир тем временем нетерпеливо поглядывал на стрелки хронометра — до подхода Святослава оставалось больше часа, но ситуация складывалась таким образом, что венедский флот не помешал бы уже сейчас. Тут ему пришла в голову интересная мысль…

— Вели написать на больших полотнищах слово 'Плен' по турецки, да размести их в порту — побольше, с полсотни, чтобы с кораблей видно было, — велел о Блюхеру. Адъютант мгновенно оценил идею — потому, собственно, он и адъютант императора… Уже через пятнадцать минут в районе порта взметнулись десятки полотнищ с нужными надписями… А ещё через пять — от некоторых кораблей начали отделяться шлюпки и грести в сторону берега…

— Лихо придумано, Княже, — сказал подошедший Тимоня, кривящийся на правый бок, — одно слово — а результат‑то каков!

— Ну так зачем мне с ними воевать? Авось какие — никакие, но моряки. На судах вряд ли кого из них допущу ходить, а в порту работать да на верфях… Почему бы и нет?

— Эт да, — согласился верный денщик, — пригодятся. Да и туркам лучше уж в плену, чем вот так…

А в гавани и правда разворачивалась достаточно апокалиптическая картина: одни корабли спешили удалиться как можно дальше от падающих ракет и горящих судов, другие были уже брошены экипажами, которые дружно гребли — кто к венедам в плен, а кто и пытался переправиться на другой берег, где вовсю уже бушевали пожары.

Арендованный флот появился как‑то неожиданно даже для самого Рюгена. Вот не было — и вот есть, дым от многочисленных пожаров скрывал. Император тут же приказал прекратить ракетный обстрел азиатской части города — да всё равно они уже кончались…

Святослав неторопливо блокировал гавань — благо, английская эскадра давно уже растаяла на горизонте и никак не могла помешать. Были подняты сигналы, приказывающие сдаться, на что сгрудившиеся корабли** быстро начали поднимать белые флаги. Что характерно — первыми их подняли военные корабли осман… И в трусости обвинять моряков никто не спешил — шансов у них просто не было.

Будучи окруженными множеством гражданских судов, турки не могли выйти в открытое море… Да, это нарушало все мыслимые правила — нельзя перегораживать военным кораблям возможность для маневра! Но… это флот турецкий, да и по правде — виной тому была немыслимая наглость союзников — англичан, давно выбивших себе массу официальных и неофициальных привилегий. Бизнес прежде всего! Английский бизнес.

Так что выйти в море и дать сражение турки не могли. Абордаж? Не смешно — для этого нужно, чтобы противник подошёл вплотную… Да и когда с одной стороны стоит флот с венедскими флагами и личным штандартом Святослава, а с другой — порт и страшные ракеты в нём… Без вариантов.

Растащить корабли венеды смогли только к вечеру следующего дня. Добыча оказалась знатной: добрых две трети турецкого военного флота и больше четырёх сотен крупных гражданских судов, мелочь никто не считал. И пусть предстояло делиться с Павлом… пусть турецкие военные суда в большинстве своём совсем не поражали качеством… Но ясно было — Средиземноморский флот у Венедии есть, причём не только военный, но и торговый.

Возвращать захваченные торговые суда Грифич не собирался — даже если они принадлежали условно — нейтральным странам. Знали, что Турция воюет с Империей, но всё равно торговали? Сами виноваты…

— Даже не верится, — выдохнул Святослав, тяжело упавший на лавку рядом с отцом, расположившимся прямо в порту, — такое провернули…

— Ещё не провернули, — постучал тот по дереву, Дарданеллы пока не наши.

— Будут, — спокойно ответил 'Князь моря', — флот у нас уже есть, брандеры есть, ракеты тоже. В Мраморном море нам нет соперников, вот Средиземное — то да, предстоит ещё завоевать. Ты лучше скажи — стихи новые написал? А Тимоня аж обрыдался весь — чувствительные, говорит. А толком и не запомнил, ирод.

— Написал, по мотивам. Готлиб! Принеси шкатулку бумагами.

Шелест страниц…

Высока ковыль — трава поля Куликова -

Будто нам для вечных снов выстелен ковёр…

Покидая отчий дом, мы давали слово:

Лучше встретить смерть в бою, чем нести позор.

Скоро поле тишины станет полем брани,

Скоро ночь уйдёт домой, унося туман,

Скоро копья зазвенят в чужеземном стане,

И взовьётся в синеву знамя у славян!

Исчерпалось до конца русское**** терпенье!

Встанем, братья, в полный рост на земле родной!

Не впервой нам принимать ратное крещенье

И из пепла воскресать тоже не впервой!

Наша слабость, наша рознь в прошлом остаётся,

Путь раздоров и обид мы прошли сполна!..

Упаси нас впредь, Господь, меж собой ратится:

Коли Родина одна нам навек дана.

Пусть поможет острый меч да скакун крылатый,

Не скорбите ни о чём в этот светлый час:

С нами Бог, за нами Русь, наше дело свято!

Кто останется в живых, тот помянет нас!

Крещённые арабы* — арабы — христиане не редкость даже сейчас, а в те времена их было куда больше. Достаточно вспомнить, что распространение христианства началось с Сирии.

Пила и плясала весь период беременности** — В РИ Екатерина вела себя именно так. Вообще, матерью она была такой скверной, что в наше время её моментально лишили бы родительских прав. Для примера: с маленьким Павлом она виделась раз в несколько дней (а то и недель), причём свидания эти чаще всего бывали во время очередного бала/праздника, длились несколько минут и обычно были вызваны приступами пьяного умиления или пьяного же угрызения совести. И более того — свидания эти были обычно посреди ночи… Представили картинку?